Неточные совпадения
Ноги беспрестанно
путались и цеплялись
в длинной
траве, пресыщенной горячим солнцем; всюду рябило
в глазах от резкого металлического сверкания молодых, красноватых листьев на деревцах; всюду пестрели голубые гроздья журавлиного гороху, золотые чашечки куриной слепоты, наполовину лиловые, наполовину желтые цветы Ивана-да-Марьи; кое-где, возле заброшенных дорожек, на которых следы колес обозначались полосами красной мелкой травки, возвышались кучки дров, потемневших от ветра и дождя, сложенные саженями; слабая тень падала от них косыми четвероугольниками, — другой тени не было нигде.
Поле, дорога, звон проволоки, зной и обрывки ленивых мыслей тянутся, как облака, друг за другом…
Путаются, сливаются. Опять прошлое, потом туман, из которого выплывает кусок тракта, обсаженного березками. Полотно заросло
травой, пыльная узкая лента как-то осторожно жмется то к одной стороне, то к другой, — видно, что весной здесь езда самая горькая… И
в уме Семена Афанасьевича возникает вдруг четверостишие старого «земского поэта...
В нашем заводе были два пруда — старый и новый.
В старый пруд вливались две реки — Шайтанка и Сисимка, а
в новый — Утка и Висим. Эти горные речки принимали
в себя разные притоки. Самой большой была Утка, на которую мы и отправились. Сначала мы прошли версты три зимником, то есть зимней дорогой, потом свернули налево и пошли прямо лесом. Да, это был настоящий чудный лес, с преобладанием сосны. Утром здесь так было хорошо: тишина, смолистый воздух, влажная от ночной росы
трава,
в которой
путались ноги.
Из чащи потянуло вечернею свежестью. Носы дам посинели, и зябкий граф стал потирать руки. Как нельзя более кстати запахло самоварной гарью и зазвякала чайная посуда. Одноглазый Кузьма, пыхтя и
путаясь в высокой
траве, притащил ящик с коньяком. Мы принялись греться.
Сапоги
путались в густой
траве.
Ноженьки ее
путаются в шелковой
траве; возвращаясь домой, шепчет про себя: «Все цветы, цветы видела, одного цвета нет как нет, уж как нет цвету алого, самого моего прекрасного!